Разумеется, никакого человеческого сочувствия к нему испытывать не приходится — он упырь и убийца. Речь про другое.
Многие сотни лет идёт спор: может ли один человек (или группа людей) распоряжаться жизнью других (другого). В современных реалиях последнее место, где решается вопрос смерти для другого — уголовный суд, который может назначить в качестве наказания смертную казнь.
В России смертная казнь тоже есть (удивляйтесь, удивляйтесь), хотя и не применяется уже много лет. Сначала применение смертной казни ограничивалось тем, что не во всех субъектах федерации был введён суд присяжных. То есть, не расстреливали потому, что одно и тоже преступление в Тамбове и в Аргуне в одном случае могло, а в другом — не могло повлечь за собой смертную казнь. И потому — не стреляли вовсе с 96 года.
Затем, когда суд присяжных появился в последнем из регионов, в Чечне, на арену вышел Конституционный суд. На запрос Верховного суда он ответил, что несмотря на отсутствие формальных причин, смертная казнь, тем не менее, назначаться не должна вовсе. И причина тут в том, что Россия подписала ряд международных договоров, которые смертную казнь не допускают. В частности, запретом смертной казни обуславливалось вхождение России в Совет Европы. КС не смутило даже то, что данные договоры не были ратифицированы Россией: достаточно того, что подписали.
Сегодня смертная казнь сохраняется в большей части стран Азии и в половине, примерно, Африки. И, конечно, в оплоте демократической демократии — США, где, например, в 2016 году ожидали казни около 2500 заключенных.
Что можно сказать? На мой взгляд, применение смертной казни, даже к патентованным упырям вроде Асахары, недопустимо.
Во-первых, никто не застрахован от судебных ошибок. И хотелось бы всё-таки, чтобы ошибки эти были поправимы хотя бы в ряде случаев.
Во-вторых, сама по себе казнь не решает вопрос наказания. В большинстве случаев осуждённый просто тихо отходит в мир иной без каких-либо мучений, и всё. Ни тебе покаяния, ни прощения перед жертвами, ни чего-то ещё. Просто «чик» — и нет проблемы.
В-третьих, сам по себе момент, когда один человек убивает другого с позволения государства, мне кажется каким-то неправильным в принципе.
И, в-четвёртых, большинство тех, кто может совершить такое преступление, что за него может быть назначена смертная казнь, совершенно никак не переживают по поводу собственной жизни. Не жаль ему своей жизни. Не удерживает это никого от совершения преступлений. Вот от кражи трёхлетний срок — удерживает многих, а вот от убийства, например, одиннадцати мальчиков, как это сделал один из известных маньяков — нет, не удерживает.
Смертная казнь — это не про «них», это про нас.
