Ну, наверное, все уже прочитали про девочку которая слетала на самолёте в Питер.
Ну и что? — хочется спросить возмущённых. Что случилось? Выдвигаются три типа тезисов.
Первый. Безопасность — о! Авиационная безопасность — у!
А что, собственно, произошло? В «чистую» зону (к слову сказать, с досмотром!) попал человек без билета. И что? Небо упало на землю, разбив луной Останкинскую башню? Нет. Никак ни на чьей безопасности это не сказалось.
То, что из «чистой» зоны в самолёт сел «чужой» пассажир — тоже средней паршивости беда. К безопасности не имеет отношения, но несколько раз я видел, как вполне взрослые люди приходили не в тот самолёт, ну что поделать, люди.
Второй. Ребёнок — ах! Ребёнок совсем не «ах». Мне было 9 лет я ездил за шесть остановок на трамвае во Дворец пионеров, ключ у меня был в кармане. Иногда ездил и подальше, забив на судомодельный кружок — до самого конца 49-го маршрута, на 2-ю улицу Машиностроения. И ходил там, гулял.
Но всегда возвращался домой. Иногда с опозданием, чем, конечно, вызывал заслуженные нарекания…
Все живы. Теперь уж у меня дети, и всё, что могу требовать от сына — обещания брать трубку телефона. Под гарантию, что папа не будет спрашивать «ты где?» (сам расскажет, если захочет), и вопрос «когда будешь?» означает лишь: ждать тебя, или рассчитывать, что шуметь не будешь, когда придёшь.
Мир изменился? Ну, неправда. Все попадали в передряги: и тогда, и теперь. Нет ничего страшного в том, чтобы жить в своём городе. Если вам страшно жить в своём городе — город надо, как мне кажется, менять.
Авиакомпания, к слову, повела себя довольно правильно. Как выясняется, стюардесса спросила сидящую в том же ряду женщину, её ли это ребёнок, и та, думая про своего, сказала «да». Ну, а что ещё должна стюардесса была сделать? Устроить допрос ребёнку, у которого есть сопровождающий взрослый? С чего бы?
Ну, и третье. Родители. Астахов, конечно, уже всех напугал лишением родительских прав, и прочим. И вского оттенка СМИ написали, что мама, вроде бы, отказалась ехать в Питер, но потом передумала…
Ну, да! Её ребёнка увезли в бубеня, и вместо того, чтобы просто вернуть обратно, теперь требуют от неё переться в Питер.
А что мы знаем о том, как и почему девочка оказалась в аэропорту? С мамой ли? Кто в этот момент отвечал за ребёнка? Когда обратился к первому полицейскому с просьбой найти ребёнка? Что сделано после? Вот, после ответов на эти вопросы праведный гнев Павла Алексеевича может быть и будет уместен.
А пока мы этого не знаем, давайте смотреть на ситуацию так, как на неё смотреть и надо: девчонка организовала сама себе весёлое путешествие, мама не умерла от инфаркта, авиакомпания улучшит свои бизнес-процессы (будет спрашивать ещё раз посадочные талончики на входе в самолёт, XXI век, ничё!), а жёлтая пресса — получила тему.
Все живы, все здоровы. Даже Павлу Лексеичу подвернулся лишний инфоповод. Всем хорошо.
