Органы опеки и попечительства — странное образование на свете. Какой ни возьми орган или организацию — для всех есть специальности. Булочная — булочник, полиция — милиционер-водитель, бухгалтерия — бухгалтер, ну и так далее. И только для органов опеки не придумано никакой отдельной специальности.
Вру, придумали, даже назвали — специалист сферы защиты детства. Только никто таких специалистов пока не выпускает. И это значит, что в органах опеки работают в лучшем случае — опытные самоучки, в худшем — неустроенные педагоги, юристы (и это — лучший вариант), бухгалтеры и даже (пример знаю) милиционеры-водители.
Поскольку знания передаются в основном изустным способом между поколениями сотрудниц, результатом мы видим повсеместную профессиональную неграмотность в органах опеки. Добавим сюда ещё и то, что опеку постоянно реформируют (с Москве, как минимум трижды за последние пять лет), и то, что кадры уходят — получаем картину маслом.
И вот приходят такие четыре (!) тётеньки в квартиру, где живут мама и дочка. И начинают чуть не белым носовым платком пыль проверять… Смотрите-смотрите, тут посуда грязная! Смотрите-смотрите, тут собака! Ну, и так далее… И каждый раз, с укором, как минимум, посмотреть на маму, а то и высказаться на тему, что порядочные матери так не поступают, порядочные матери посуду моют, а пыль вытирают на лету. И всё это с криком почти, в визгливом ключе, с вызовом, с позиции обвинения…
Больше всего похоже на собрание тёток недовольных чем-то в подъезде. Где даже самая порядочная домохозяйка, взяв в руки полотенце, ставит их на талию (ну, или на то место, где она, помнится, была) и начинает бойко так… ругаться. Голосить. Поддакивать своим более активным и бодрым товаркам.
Хотя сама, может, милый человек, любит мужа и умеет одной рукой подтереть носы у трёх погодков. Просто, вот, такая ситуация. Все ругались, и я помогла.
И те четыре тётки из опеки (картина с натуры была, кстати), они ж не со зла. Прото ни одна не знает, что на самом деле надо делать, и поэтому — визжит. Иногда в голос. А остальные — тут же начинают поддакивать. И посещение опеки превращается… посещение превращается… превращается посещение в великолепный краснорожий скандал.
Я знаю и другие примеры. Когда опека знает, что делать — криков не будет. Будет два-три вопроса (и не уровня: «почему у вас тут посуда грязная?» или «зачем вам собака?»), остальное увидят сами. И аккуратно опишут, по делу, и осмысленно примут решение.
А когда не знаешь, что искать, зачем это находить, и какое решение потом принимать — приходится реагировать, как младенец. Маленький кричит не потому, что он хочет кричать, просто у него это — единственный реальный способ общения с миром. Потом уже — агукать будет и глазами моргать. Потом. А пока — только ор, вне зависимости от того, обделался, кушать хочет, или просто страшно. И не всякий отгадает — с чего ж этого он орёт.
Ну, мать родная — та да, сразу поняла: напрудил.
С опекой (которая орёт) сложнее, у них мамы нет. Но, иногда, по ряду признаков, удаётся догадаться, отчего весь шум. Вот, сегодня, например, говорю: да они просто вам боятся ребёнка давать, ресурсов у вас маловато. Но сказать, сформулировать, не могут толком. И плачут. То есть кричат.
Что те дети.
