В 2008 году в Семейный кодекс, в Гражданский кодекс внесли важное изменение: опека перестала быть какой-то непонятной, одним словом обозначенным, а стала самостоятельным институтом, даже с собственным законом «Об опеке и попечительстве». Были споры, но после совершенной вольницы, разброда и шатания (не было даже списка документов, которые необходимы были опекуну), это был, безусловно, шаг вперёд. Кроме того, опеку «подняли» с местечкового уровня на уровень субъекта федерации.
Конечно ФЗ «Об опеке и попечительстве» ругали за некоторый уклон в «чистое право», мол, «нечеловеческий» какой-то закон, «без любви», но по сути, кроме доктринальных каких-то споров, эффект огромно-положительный.
На основании этого закона и новых веяний начали менять и «подзаконные» постановления правительства — 275 (об усыновлении), 423 (об опеке) и 927 (об опеке над совершеннолетними недееспособными). Там уже начиналась откровенная муть и придумки, но всё-таки, с этим как-то можно было работать. Сейчас во все три постановления навносили столько изменений, что прочитать некоторые пункты просто невозможно… Но я не про юридическую технику.
Я про суть. С 2008 года все вдруг вспомнили, что у нас есть дети-сироты. И стали активно их защищать. В основном, как это ни парадоксально, от усыновления и от попадания в семью.
В 2007 году гражданин, который хотел усыновить ребенка мог собрать несколько несложных документов (справка с места работы, справки с места жительства, справку о несудимости, медицинскую справку), добавить к ней автобиографию — и всё, можно было идти усыновлять. В суде иногда просили какую-нибудь смешную характеристику с места работы — и всё, никаких проблем. Основной вопрос был — как побыстрее собрать медицину (8 врачей), но всё это было вполне себе в рамках нормы. Пакет документов собирался за месяц.
Для того, чтобы взять ребенка под опеку, гражданин мог собрать любые документы, поскольку их перечня не существовало вовсе. Не было никаких ограничений по вопросу, кому ребенка, оставшегося без попечения родителей, отдавать. И частенько стали детей передавать в семьи под опеку «посторонних граждан», не дожидаясь, «очухается» ли родная бабушка.
В 2008 году появились первые ограничения. Во-первых, при опеке появился приоритет бабушек и дедушек, причем этот приоритет ничем, в сущности, не ограничен. А это значит, что априори считается, что бабушка, воспитавшая уже одного ребенка не слишком хорошо (родная дочь лишена родительских прав), получает ещё одного ребенка, чтобы… Чтобы что? При этом ей (как показывает практика) достаточно не выразить нежелания — и ребенок у неё окажется, а вот «посторонний опекун», пусть и очень радеющий за ребенка будет «вечно вторым» в очереди.
Потом появилось 423-е постановление, где оказалось, что нужно приносить с собой ещё и согласие всех «совместно проживающих совершеннолетних членов семьи с учетом мнения детей, достигших 10-летнего возраста», с получением которого стали появляться сложности. Надо было тащить всю семью в опеку или к нотариусу, да ещё непонятно как разговаривать с детьми.
Плюс добавилась «справка СЭС»… Сейчас это — слава богу! — отменили (не все так просто — только для опеки, усыновителям — оставили, говорят, что тоже отменят, но…), а четыре года каждый опекун или усыновитель должны были, помимо прочего, ещё и посетить прекрасный наш Роспотребнадзор, и выклянчить там справку о том, что у него в порядке «санитарные нормы». Чушь. Но, повторюсь, отменили, слава богу.
В 2012 году внезапно грянула «обязательная подготовка», теперь не пройдя школу приёмных родителей, никто усыновить или взять под опеку не сможет. Полгода разбирались с тем, что «действующие» опекуны и усыновители, если берут второго или усыновляют из-под своей же опеки — не должны «переучиваться».
Но из этой подготовки прекрасным образом исключили родственников ребенка (чтобы было понятно — основную категорию «возвращающих» детей в детские дома).
Усилили сложности с получением справки о несудимости, что-то сделали с перечнем преступлений, в результате стало так, что никто не может понять, какие же преступления туда входят. Например, мошенник, «разводивший» старушек на всякие БАДы в составе организованной группы — может усыновить, а если у вас в 1917 году произошла на Дворцовой площади перебранка с мордобоем (116 УК РФ «Побои») — нет, не можете.
Всё, что написано выше — ограничения. Я не хочу оценивать, «хорошие», нужные, или не очень. Я про то, что это — ограничения, то есть препятствия на пути к усыновлению.
Одновременно с этим много лет продолжается кампания по ликвидации международного усыновления, апофеоз которой случился под самый новый год принятием закона Димы Яковлева. Беда не в том, что детей лучше оставлять в России (кто спорит?!), беда в том, что эти ограничения и выглядят, и являются не заботой о детях, а играми засранцев.
И что в итоге?
Усыновление: 2008 год — 13173, 2012 — 9169, минус 31%.
Опека во всех формах: 2008 год — 97381, 2012 -52259, минус 46%.
Выявление детей, оставшихся без попечения родителей, при этом упало на 35% (что тоже не от того, что стало «лучше» — стало меньше детей, и стали менее профессиональны органы опеки, и вообще — много факторов, но тем не менее).
Вот вам и тенденции. Устройство в семьи упало минимум на 14% (в 2008 году устроено в семьи 96% от выявленных, в 2012 — 82%). И это мы с вами не видели ещё, что творится в этом году. А ведь говорят, что в связи с этой «обязательной подготовкой» в некоторых местах усыновление (именно оно!) упало до нуля…
