На самом деле, конечно, мы понимаем, что «расчёсывание » разных, очевидно болезненных для либеральной части общества, тем — дымовая завеса.
Я не сомневаюсь, что под этот шумок делаются другие гадские дела.
Очевидно, что передача государственного фонда в ОАО (какое бы оно по составу капитала не было) — первый шаг на пути к тому, чтобы этот государственный фонд — «обработать». Тут даже комментировать нечего. Очевидная штука.
Кто может противостоять этому? Никто и никак. Ни Государственная дума, ни СовФед — не будут даже голос возывашать, проголосуют, как проголосовали за закон подлецов. Мнение граждан? Ну, не смешите, ведь не выйдут миллионы, нет, не выйдут… Устали от детской и голубой темы.
Что же из этого следует…
Следует, разумеется, однозначно реагировать на всё, что творит наш «парламент». И ждать.
Работа адвоката — это борьба (в широком смысле) с государственной машиной. Разумеется, машина не существует в виде агрегата, она состоит из людей. Людей, обычных таких, не героев, не сволочей. Из вполне себе людей. И состоит эта борьба — в общении (в широком смысле) с этими людьми.
Так вот. Люди в погонах сегодня матерят власти. В любых погонах. В мантиях — матерят власти. Госслужащие — матерят власти. Они все устали. От того, что их постоянно «нагибают» и от того, что к ним относятся не как к людям. Они очень боятся увольнений, но и то состояние, в котором они находятся сейчас — не может продолжаться слишком долго.
Зачем мне, гражданину, нужна полиция? Защищать от преступников, да? Так вот, тех, кто должен этим заниматься — рядовых (не по званию) сотрудников «с земли» — сокращают, сокращают и сокращают. А оставшиеся — часами сидят, например, «на селекторе», где генерал МВД, начальник всея московской полиции обсуждает, например, уволенную стюардессу Аэрофлота, под тем соусом, что надо, мол, проверить, что за фотографии в телефонах подчиненных. И проверяют! Фотографии в телефонах! Унижают этим и капитанов, и майоров…
Я в следующий раз в их полиции сортир сфотографирую. Общий, в который и сотрудники ходят. А потом — начальника — и только него — с ключиком от другого сортира…
Военные нас защищают? Да ну… Может быть, наши любимые органы опеки?
Я уже писал про чудесатые подмосковные «опеки». Наверное, единственный орган опеки в стране, где есть… бухгалтерия! Твою налево! То есть машин нет (одна на 10 — ДЕСЯТЬ! — органов опеки, и возит, в основном, бухгалтерш), а площадь района может быть и 800 квадратных километров. То есть, работают (безо всяких сверхурочных) до 20-ти, а то и позже. То есть, отвечают на любые требования начальства (Астахов пишет Антоновой — та, вероятно, не читая — спускает вниз — «исправить»), постоянно извиняются. И боятся быть уволенными, боятся криков начальства.
Понимаете, эти чиновники, которые должны идти в фарватере министерства своего (в Мособласти — Министерства образования Московской области) получают от руководства не направления движения, установки и планы, а тычки и затрещины. Фигурально, конечно, выражаясь — до драк дело не доходит, но постоянно недовольны — это да.
Слушайте, они, «опечки», могут быть разными тётушками. Но они — государственные служащие. Их должно уважать. И не только гражданам (те-то их побаиваются), но и собственное руководство!
Судья, полицейский, следователь — они должны уважать себя. А какое тут уважение, если начальство — тырит бабло (а зачем нужна, например, бухгалтерия в опеке?), а тех, кто внизу — держит за быдло. Не за людей.
И это — действительная проблема. Они, конечно, прогнутся еще не раз и не два, конечно, прикроют тыльную филейную часть начальства ещё не раз.
Но они — я ручаюсь — палец о палец не ударят, когда их начальству (даже самому высокому) понадобится их действительная помощь и защита.
Все «заболеют» и отсидятся дома, пока их любимейшее руководство будут бить.
И — уверен — тихонечко злорадствовать.
Пост открытый. Я думаю, что осталось порядка года — полутора и вся эта система накернится, накренится и накроется. Нам её придется собирать.
И я в шоке от объёма работы.
