Следственный комитет возбудил уголовное дело против органа опеки, передавшего детей в «однополую семью».
Проблема в том, что ни орган опеки, ни суд не передавали ребёнка в «однополую семью».
Однополых семей в России юридически просто нет. Как нет геев, лесбиянок и так далее.
Только «пропаганда нетрадиционных сексуальных отношений»…
Итак, что же нам сообщает следственный комитет? По данным следствия, мужчина воспитывает двух малолетних детей с 2010 года, при этом он, цитирую: “пропагандирует нетрадиционные отношения, формируя у детей искаженные представления о семейных ценностях, нанося вред их здоровью, нравственному и духовному развитию. Как полагает следствие, сотрудники отдела социальной защиты достоверно” — подчеркиваю это слово — “зная, о сложившейся ситуации в семье усыновленных детей, не приняли надлежащих мер по защите несовершеннолетних от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию”.
Ну, люди, знакомые с ситуацией, вам расскажут, что конкретно в этой семье никто из детей, например, не осведомлен о том, что традиционные отношения бывают или нетрадиционные. Дети росли в любви. Это говорят и сотрудники органа опеки, и все другие, кто знакомы с ситуацией. И в этой семье никто ничего никому не пропагандировал, несмотря на то, что отец занимался тем, чем хотел заниматься в собственной своей спальне. Дети туда не были допущены. И, конечно же, туда не были допущены ни органы опеки, ни сотрудники следственного комитета.
Так почему эти люди туда заглядывают? Что это за подсматривание в замочную скважину за тем, чем мы занимаемся под одеялом? Дорогое государство, не слишком ли внимательно ты смотришь на своих граждан в те места, куда заглядывать приличным людям не стоит? Это ситуация, которая на самом деле беспокоить должна не только людей, которые практикуют нетрадиционный секс, к слову сказать, а что называть сексом традиционным? Мы вот тут с коллегами попытались обменяться мнениями и поняли, что в общем кроме самого простого варианта, что назвать традиционным сексом, существует еще масса вариантов, чем могут заняться мужчина с женщиной в кровати и что доставляет удовольствие обоим. Но назвать традиционными эти отношения, конечно, не получится. Далеко не всякая история, которая происходит в постели, приводит к зачатию ребенка, например. Но вернемся к конкретной ситуации.
На самом деле в Российской Федерации при усыновлении детей никого никогда не спрашивают о том, какая у человека ориентация. Это означает, что человек любой, сексуальной в том числе ориентации может усыновить ребенка. Здесь нет никаких законных ограничений. Тогда почему следственный комитет считает, что органы опеки допустили халатность? В чем халатность? В чем халатность состоит? В том, что орган опеки недостаточно внимательно подглядывал под одеяло? Так не надо туда заглядывать вообще. Очень многие средства массовой информации начали свои сообщения об этой новости со слов “геи”, “гомосексуалисты”, “однополые пары” и так далее. Так вот, как юрист сообщаю вам, ни гомосексуалистов, ни геев, ни однополых пар в правовом поле Российской Федерации не существует. Поэтому невозможно сказать, что детей усыновила однополая пара. Ее попросту нет. Как нет у нас гомосексуалистов. Все, что у нас написано в правовом поле, это запрет на пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений и отрицания традиционных семейных ценностей.
Мы уже спорили много времени о том, что считать традиционными ценностями, что считать нетрадиционными ценностями, и какие отношения между людьми тут криминализуются в данной ситуации, и так далее. Но во всяком случае само по себе занятие чем-то в постели с другим взрослым человеком у нас не криминализовано, если происходит по согласию. Мы не берем ситуацию, когда ребенок подвергается в семье насилию или происходит какое-то другое преступление, что с этим делать — следственный комитет прекрасно знает, и ситуация здесь давно и давно отыгранная, давно и давно понятно, что делать. Мы говорим о том, что живет обычная семья, со своим укладом жизни и с тем, что происходит в спальне родителей или в спальне родителя. Кроме того, даже если говорить о пропаганде, то пропаганда может существовать где-то в публичном пространстве. В пространстве частной жизни пропаганды быть не может по определению. Если вы своему сыну что-то рассказываете, это не значит, что вы что-то пропагандируете. Вы своего сына, простите, воспитываете и рассказываете ему о своем наборе ценностей. В том числе и ваши ценности могут включать и те ценности, которые для общества, может быть, не вполне традиционные.
Ну что же это значит? Что мы сейчас будет большинством голосов выбирать, как ребенка крестить или не крестить, или, может быть, обращать в другую веру? Если мы берем этот аспект. Или как ему носить, какую одежду, какие/какую музыку слушать, как мы вообще воспитываем ребенка? Дорогие мои, это семья! Это довольно интимная часть человеческой жизни, куда нельзя входить со своим уставом. Ведь если мы задаем вопросы о том, что нам что-то не нравится в семье вот таким образом устроенной, то кому-то может не понравится устройство семьи, например, священника, у которого двадцать детей. То же, знаете ли, странная семья, с какой стороны посмотреть. Поэтому давайте не будем сюда залезать вообще.
Эта тема, которая для государства, подчеркиваю, является просто табуированной. Органы опеки и попечительства поступали правильно. Они смотрели на то, хорошо ли ребенку в семье. И этот вывод делается из одного акта к другому. Каждый год, каждый месяц, каждую неделю, когда там приходил орган опеки, он делал вывод: с ребенком все хорошо, со вторым ребенком тоже все хорошо. Дети накормлены, дети обучены, дети веселы, дети счастливы. Что еще должно интересовать орган опеки? Подытоживая скажу, что главное для ребенка — счастье, и главное для ребенка право — это жить и воспитываться в семье любящих родителей, или одного любящего родителя. В том числе, простите, в семье однополой.
У нас большинство страны, я не побоюсь этого слова, выросло в однополых семьях: мама запятая бабушка. Во всяком случае после этого гомосексуалистов в нашей стране не стало половина населения. Поэтому все это — большая ерунда. Главное, что нам нужно понять в этой ситуации, что государство начинает залезать в ту сферу гражданских, человеческих, семейных отношений, куда уж точно совершенно нельзя заглядывать не только государству, а вообще — никому.
Моя спальня — моя крепость. И я туда никого не пущу, кроме того, кого пригласил сам. Поэтому, дорогое государство, успокойся и отстань от нас, и от этой пары в том числе.
