Эпопея с #сиротскийзакон продолжается. После получения от вас (и нас) более тысячи (но не менее 597) предложений, Министерство просвещения взяло паузу. Во всяком случае, предусмотренной законным порядком таблицы с предложениями до сих пор не опубликовано, и это, по идее, должно означать, что закон в правительство пока не передан.
Не опубликованы пока и результаты антикоррупционной экспертизы, а это означает, что ни одного из «независимых экспертов», зарегистрированных в Минюсте, коррупционная составляющая этого закона не тронула. Ну, а нас – ещё как тронула, мы и без экспертизы понимаем: брать будут.
Но я не про взятки (их можно брать почти везде и всегда), проблема ведь законопроекта не в этом.
В первую очередь, надо понимать, что систему «учёта и контроля», обкатанную на приёмных семьях, так или иначе распространят на семьи с кровными детьми. Ну, разумеется, всё в интересах детей — а как иначе? В интересах детей будут и их, и родителей, обследовать, делать выводы, предлагать (конечно, «добровольно») какое-то там «сопровождение» и так далее.
Это, очевидно, будет следующим шагом, потому что приёмных семей, объективно, не так много в стране, а детского населения, которое надо время от времени защищать, чуть не 25 миллионов. И людей, которые вчера работали в сиротских учреждениях — легион, и им тоже надо что-то делать. Ну, не увольнять же, нагнетая социальную напряжённость.
Но это — мои предположения, они могут не сбыться.
А вот что точно будет.
Мы никогда не можем быть уверены, что вопросы сиротства нас не коснутся. Запросто может что-то случиться в вашей семье, и вот вы уже не тётя-дядя счастливых племянников, а их опекун или попечитель. Welcome to the club. Все описанные проблемы вас коснутся непосредственно.
Хочу также обратить внимание ещё вот на что. Данный законопроект родился из «хотелок» и «страшилок» Следственного комитета. Именно подчиненные А. И. Бастрыкина начали этот шум: мол, много гибнет детей в приёмных семьях (в 2017-м, например, пострадало 22, что ли, ребёнка — много, кто ж спорит. На примерно 700 тысяч опекунов и приёмных родителей). И поэтому (всё всегда можно оправдать «слезинкой ребёнка») надо «лучше отбирать» приёмных родителей.
Подтянулись и «тематические» психологи: многие из них, а особенно три главных, считают, что можно с уверенностью установить, хорошим родителем будет человек или нет. (В скобочках замечу, что эта та троица психологов, которые так и не договорилась между собой, что же такое «семья в трудной жизненной ситуации», чем реально в этой самой ТЖС может помочь семье психолог).
Разумеется, невозможно прогнозировать даже самые элементарные вещи даже на самый короткий период будущего. Как там, у Булгакова? «Человек смертен, и смертен внезапно». А если не трогать «смертельные варианты», то поведение человека и в краткосрочной, и, тем более, в долгосрочной перспективе, очень плохо прогнозируемо.
Ну, и примерьте «кольчужку» на себя: какая-то тётя, в анамнезе бывший педагог детдома, теперь педагог-психолог службы сопровождения, будет вам, состоявшемуся человеку, рассказывать, годный вы родитель или нет.
Ну как это, чёрт возьми, можно в голове уложить? Да, вы можете принимать или не принимать меня на работу в полицию после определённых психологических тестов. Да, я могу не пройти отбор в отряд космонавтов или на подводную лодку.
Но как можно отказать человеку в возможности (!!!) быть отцом или матерью, как можно сказать, что этот — будет (какому-то ещё неизвестному ребёнку) «плохим отцом» или «неподходящей матерью». Как это можно сказать? Вы правда верите в то, что есть «волшебные методики», которые ответят на этот вопрос?
Это называется евгеника и в приличном месте не поминается с серьёзным лицом.
Вот поэтому (и ещё по десятку причин — я ещё напишу позже) этот закон недопустим, невозможен, и должен быть остановлен.
