Самое распространённое (ошибочное) ожидание человека, пришедшего в суд — ожидание справедливости. Причём (с какого-то перепугу) именно той справедливости, которую этот человек сам себе придумал.
Ну, например, приходит в суд женщина с заплаканными глазами. Она-то точно знает, что её бывший муж — последний гад, о ребёнке не думает, и вообще жизнь свою тратит на то, чтобы ей, несчастной, напакостить. Это же так очевидно, это же каждый божий день происходит в жизни несчастной женщины с заплаканными глазами.
И пусть этот проклятый истец приносит в суд уже второй том справок, заключений, копий каких-то документов, пусть его адвокат забросал уже школу, кружки и поликлинику самыми разнообразными запросами, а суд, в свою очередь — ответами на эти запросы, пусть. Главное, что за женщиной с заплаканными глазами — правда. И справедливость.
Неприятным бывает столкновение с реальностью. Оказывается, в судебном заседании нужно не только плакать (плакать-то как раз не нужно), не только взывать к порядку, но и как-то по пунктам возражать, аргументировать возражения, приводить доводы в поддержку аргументов или против аргументов истца, и — совсем удивительное дело — подкреплять эти доводы доказательствами.
Не занимался, говорите, ребёнком? Где доказательства? Не ходил в детский садик, когда сын был там? Может быть, но вот есть справочка — и там написано, что ходил.
Или, например, распространённое заблуждение мужчин: достаточно «не давать согласия» — и родительских прав никто никогда лишён не будет. Для этого и в суд ходить не стоит: конечно же, справедливый и проницательный судья догадается, что «эта злая мегера» просто не давала годами видеть ребёнка. А я? А я всегда был готов, но никто звал, поэтому я не приходил… В орган опеки обращаться? Зачем, чем они помогут? Какие доказательства того, что я ходил и меня не пускали? Ну, как же, вот, я ходил, и вот, меня не пускали… Следующая стадия: усы, лапы и хвост — вот мои документы?
Всё на свете в суде нужно доказывать. Ничего не бывает зря в этом зале с тётей (дядей) в мантии на постаменте.
И если судья просит вас принести, например, характеристику с места работы в дело по усыновлению, не надо сразу, сгоряча, кричать, что, мол, в списке документов этого документа нет. Надо подумать. Ещё лучше, если подумает кто-то, кто представляет ваши интересы в суде — адвокат. Так мысль может оказаться более продуктивной.
Ведь если судья что-то запрашивает дополнительно, значит ему что-то неясно, во что-то (например, в ваш документ о зарплате) он не очень верит. Всё может быть, и варианты нужно продумать все.
Хотя, конечно, если вы заявитель — что принесли, то и принесли. Не хотите нести больше? Готовы, чтобы суд рассматривал ваше дело по имеющимися в папке материалам? Ваше право. Как и право суда непосредственно запросить вашего работодателя, орган опеки, да кого угодно. Разумеется, не произвольно (скажем сведения о растениях на вашем дачном участке в деле по усыновлению — лишние), но, в целом, интерес суда по делу об усыновлении не ограничен ничем, кроме «интересов ребёнка» — абсолютно «резинового» понятия.
С другой стороны, при сегодняшней загрузке судов, никто из тех, кто в чёрной мантии, не станет специально запрашивать тонну макулатуры ради самой макулатуры. Чаще всего у суда действительно имеются обоснованные вопросы, на которые он хотел бы получить ответы.
И не устану повторять: как в больнице нечего делать без доктора, так и в суде — нечего делать без адвоката.
Всё более и более «упрощающаяся» судебная процедура требует всё более и более тщательной подготовки, более аккуратного оформления бумаг, скрупулезного соблюдения сроков, и, в целом, более профессионального подхода.
