Верховный суд подвёл итоги иностранного усыновления в 2015 году. Его уже практически нет.
Опубликовали обзор иностранного усыновления в 2015 году, утверждённый Президиумом Верховного Суда. Ничего нового: тенденции предыдущих годов сохраняются, число детей, усыновлённых за границу, падает год от года. В 2015 году было рассмотрено лишь 670 таких дел. 663 удовлетворено. Причём 533 (80%) дел — это усыновление в три страны: Италия, Испания и Франция.
В остальные страны, насколько можно судить, усыновление не производится.
Но отказов в усыновлении — совсем мало (лишь 7 на всю страну!). Cвязано это не с тем, что суды радостно удовлетворяют поданные иски, а с другими обстоятельствами.
Как я писал и в позапрошлом году, отказывать в таком заявлении — лишняя морока судье. Гораздо проще (для суда) другая схема: если заявление нам не нравится, оставляем его без движения, запросив какой-нибудь документ или придравшись (возможно, обоснованно) к «квадратности» апостиля, либо вызываем в суд троюродную тётю, «выжимаем» из неё признание, что она «подумает, не забрать ли ребёнка» — и вот, пожалуйста, иностранное усыновление сорвалось. И не отказом в иске, а, скорее всего, отказом самих заявителей от заявления (что бодаться с дубом?).
Из новых подробностей, которые рекомендует ВС использовать при рассмотрении дел об усыновлении — отправка потенциальных усыновителей «лучше» знакомиться с детьми, по причине, что контакт ещё недостаточно установлен. Такие дела добрыми судьями откладываются (и месяц усыновители должны как-то кантоваться, а ребёнок продолжать сидеть в учреждении), а недобрыми — даже и выносятся отказные решения.
Также суды стали пристально обращать внимание на диагнозы детей. И требовать от иностранцев, чтобы они приносили новые (в терминологии ВС — «обновлённые») бумаги из своих стран, что мальчика или девочку вот с таким-то диагнозом эти люди усыновить могут. Это, наверное, не смертельная просьба, но время! И в результате, суд, например, отправил итальянцев, как пишут, фактически заново «устанавливать контакт» с ребёнком, поскольку за те 6 месяцев, которые итальянцы переделывали документы, контакт уже и утерялся…
В одном из дел — и это новость — суд приостановил дело по усыновлению (и, вероятно, потом прекратит вовсе) потому, что мать ребёнка подала иск о восстановлении в родительских правах. В этом случае, суд посчитал, что нужно подождать, вдруг восстановится.
Суммируя, можно сказать, что суд теперь по такой категории дел совсем лишает работы органы опеки, вторгаясь в те сферы, где должен лишь кивать, а не самостоятельно действовать. В частности, например, вопрос «установления контакта» в законодательстве никак не разрешён, требуется лишь факт личного знакомства. Но суды легко перешагнули эту заминку — и вовсю проверяют этот самый «контакт».
В целом, усыновление иностранцами в России возможно только тогда, когда все органы и организации действительно делали всё, что можно (и родственников искали, и россиянам ребёнка предлагали всё время, и все-все бумажки правильно оформили), и так как нужно. Очевидно, что это никак не зависит от самих иностранцев, которые и знать не знают, что там опека делала с этим ребёнком до того, как появились иностранцы.
Можно констатировать, что иностранное усыновление уже не в конвульсиях, а тихо померло, и лишь чуть слышно дышит благодаря не голове, а дыхательному центру в лёгких: неглубоко и еле-еле.
Совершенно невозможно усыновление ни в какие другие страны, кроме Италии, Испании и Франции. Те 130 усыновлений, что были в другие страны — усыновление российскими гражданами, проживающими в них (разумеется, только не в США), родственное усыновление (дяди, тёти), и усыновление отчимами и мачехами (даже проживающими в России).
Можно отмахнуться от этих проблем, но нужно понимать, что обзора по внутрироссийскому усыновлению не издаётся, и при решении вопросов об усыновлении россиянами, суды, волей-неволей, вынуждены использовать «новации» обзора судебной практики по усыновлению иностранцами. И эти новации, увы, не всегда вызывают оптимизм.
