Это было несколько лет назад, когда у меня на приеме появился папа. Нет, ПАПА — со всех больших букв. Элегантный, но не строгий костюм, добрые глаза, сам — умница, сильный и вообще — ну ПАПА, ровно такой, каким любят пап пацаны лет от 7 до 10-ти. Гордиться можно.
Папу обидели. Обидели папу бабушка и мама…
Бабушка считала, что «с этой сволочью» дочери ее жить не стоит, и дочь, помучившись немного (лет восемь) решила, что мама, наверное, права. И подала на развод. Перестало устраивать, что папа пашет пять дней в неделю, один день спит, и ещё один — возится с ребенком. То, что он приходит и падает мордой вниз на кровать — устраивать неработающую маму перестало.
Семилетний Алёшка (разумеется, имена изменены) любил и маму, и папу, и даже, наверное, бабушку. Но… Но поскольку взрослые-то ребенка не любили, они поставили малыша перед выбором. Выбором, который не в состоянии обработать голова маленького человечка: кого ты больше любишь, маму или папу?
Вопрос, на удивление, ставила бабушка. Родители, чей развод был довольно «мягким», в общем, про ребенка не спорили. У Николая (папы) было понимание, что Лёшка, конечно, останется с Анной (мамой), как и мебель, как и квартира. И на дачу (принадлежащую лично Николаю, не совместное имущество) они с ребенком могут приезжать когда захотят и пользоваться ею как угодно и сколько угодно.
Такой вот, «усталостный» развод. Без скандалов… Поначалу.
Николай жаловался, что ребенка приходится видеть всё реже и реже, и настрой у Лёшки всё более и более вялый. «Он перестал смеяться, понимаете?» — объяснял Николай.
Понимаю. И понимаю, что вопрос об определении порядка общения с ребенком тут, конечно, простится в суд, но решит ли он проблему смеха ребенка?
— А что мама говорит?
— Говорит, что я мешаю им жить, и что оставил бы я ребенка в покое…
— Простите, но вы, вроде, развелись спокойно, с пониманием ситуации, что же изменилось? Может быть, у Анны появился мужчина?
— Нет, у Анны не появился мужчина, у Анны осталась мама.
Тёщи, если проанализировать ситуации моих доверителей за годы практики, проявляются на сцене почти в половине случаев как основное действующее лицо. Зачастую именно родители бывшей супруги являются «мотором» в разгорающейся конфликтной ситуации. Так и тут: «моторит» тёща.
Юридических перспектив тут две: определять порядок общения с ребенком (с надеждой, что он будет исполняться другой стороной), либо ждать, пока ребенок подрастёт, и строить с ним отношения помимо мамы (а может быть, и менять его место жительства, забрав к себе). Ни то, ни другое — не радовало.
— Насколько у вас нормальные отношения с бывшей женой?
— Ну, в целом, в-общем-то, ничего. Можем пока договориться.
— Вы сможете в следующий раз прийти с ней? Ну, скажите, что надо всё-таки «устаканить», что будет с ребенком, наврите что-нибудь, но приведите. Сможете?
— Постараюсь.
Анна… Ну, Анна, как Анна, обычная усталая разведенная женщина, не сколько обиженная на жизнь, сколько от нее уставшая. Претензий не предъявляла, и вообще, склонна была скорее слушать. Если я ее правильно понял, заниаться ребенком ей не очень интересно, да и новая работа стала отнимать время… В общем, днем с ребенком бабушка.
Бабушка Нина Семеновна (тёща) с трудом давала вставить слово. Разумется, она пришла с дочерью и воспринимала меня как какого-то чиновника, который сейчас как скомандует — так всё и будет.
Я заранее договорился с Николаем, что ни на какие выпады и колкости он никак реагировать не будет. И он — честно-честно — не реагировал. А Нина Семеновна расходилась и расходилась. Бывшему зятю досталось и за то, что не достаточно давал внимание жене, и за то, что с сыном занимался только один день в неделю и тот теперь уже от рук отбивается, и за то, что уходя (вот, гад!) забрал машину (а полквартиры и мебель, тоже, наверное, гад, оставил), и лишил ребенка возможности быть на свежем воздухе… К этому свежему воздуху, а также редиске-морковке и свежей зелени беседа возвращалась много раз… И меня осенило.
Нефть — в обмен на продовольствие! Я, извинившись, отвёл Николая в другую комнату: «Вы не будете против, если Нина Семеновна будет летом проживать на вашей даче с внуком?» — «Ну, я дачей не очень пользуюсь, родители умерли, а у меня работа… Ну, пусть живёт. А я тогда, получается, буду Лёшку видеть когда захочу, да?»
Нина Семеновна, конечно, побушевала для порядка, но, в общем, согласилась, разумеется, только в интересах ребенка, так и быть уж, принять от зятя такое вот «подаяние с барского стола». И Николай уже спустя неделю возил через день в Подмосковье пакеты с провизией и частенько ночевал, проводил выходные. С Ниной Семеновной он старался не общаться и потому лето они прожили достаточно мирно…
Вчера оформлял материалы старых адвокатских досье в архив и нашел это дело. Позвонить? Спросить, как дела?
Нет, нельзя. Адвокат не имеет права напоминать о том, что было плохого в жизни. Дело адвоката прийти, разрулить, помочь, разобраться — и вернуться куда-то на дальнюю-дальнюю полку в дальней-дальней комнате, на последнюю страницу старой телефонной книжки (из мобильника сотрут сразу) — так, на всякий случай.
Хотя лучше бы этого случая не было…
