Мне казалось, что давешняя моя заметка о первом в российско-португальских отношениях решении суда о возврате ребёнка по Конвенции 1980 года — довольно однозначная.
Скажу сразу, она не про то, что ребёнка вернули маме. Она — напишем более общо — про то, что ребёнка вернули в ту страну, откуда вывезли. Второму родителю. Или первому, смотря с какого края считать.
И именно это — новость.
Но, подозреваю, если бы ребёнка вернули «в сторону отца», я бы услышал тоже много про то, что в Европе, мол, забыли о том, кто их родил. Как и сейчас слушаю, что, мол, ничего нового, ребёнка опять передали матери, как и всегда.
Не так. Ребёнка из Европы вернули в Россию. Это — один из немногих успешных кейсов такого плана. И это — прекрасная демонстрация профессионализма европейских судей, и, то, что, слава богу, «политическая составляющая» не повлияла на решение суда.
Это — один из немногих кейсов, когда решение районного суда из холодной Москвы воспринимается судьёй на солнечном берегу португальского побережья с уважением. Такое уважение к решениям судов других стран — это проблема даже для внутриевропейских кейсов. А тут — международный случай. И, простите, что напоминаю, ещё и с Россией, «популярность» которой в Европе по многим причинам находится не в топе.
И, в конце концов, это пример, тоже нечасто встречающейся кооперации двух национальных юридических фирм. Не работа одной международной, а кооперация двух лидеров юридической сферы национальной. Поверх барьеров.
И, конечно, нельзя не отметить, что этот кейс можно назвать «модельным» и, в целом, дающим инструкцию для тех родителей (любого, повторюсь, пола), чьих детей незаконно увезли заграницу (или там задержали). Это значит, что следующим родителям, может быть и не таким сильным духом и упорным, как мама этого мальчика, дорога по возвращению «украденного» ребёнка стала если не более лёгкой, то более понятной.
Потому что детей воровать нельзя.
