Вообще-то психолог — это человек, который опаснее, чем ваш врач, и даже, чем ваш адвокат. Да, нам приходится доверять и врачам, рассказывая о своих болячках, и адвокатам, рассказывая о своих тайнах. Но — всё-таки рассказывая.
Психолог, он про другое. Он много видит сам, и даже не говорит нам о том, что увидел. У него нет анализов, которые можно было бы показать другому врачу, или, например, как у адвоката, бумаг. То есть, это такой человек, доверие к которому должно быть на порядок более твёрдое, чем к вашему домашнему юристу.
Но — парадокс — медики принимают Клятву врача, медицинская тайна охраняется законом, адвокаты, и я в том числе, принимают присягу и клянутся защищать интересы доверителей. Адвокатская тайна также охраняется законом. Кроме законов, охраняющих медицинскую и адвокатскую тайну, есть ещё этические кодексы. В нашем цеху — Кодекс профессиональной этики адвоката.
Например, именно Кодексом мне запрещено оказывать юридическую помощь любому лицу, в процессе против бывшего своего доверителя. Не может быть так, чтобы адвокат сегодня защищавший имярека, завтра будет на него нападать. Это бы уничтожило профессию и сделало бы невозможным доверие к адвокатам и адвокатуре.
У меня не раз, и не два были случаи, когда в кабинете оказывались, по очереди, обе стороны конфликта. И тут, увы, кто первый пришёл, кто первый заключил соглашение — тот и доверитель. А второй уйдёт с отказом и даже не получит информации, почему именно отказался адвокат работать с ним (догадки — дело уже не моё). Поэтому, один из важных этапов пред заключением соглашения проверить, нет ли конфликта интересов.
А бывают случаи, когда приходят сразу обе стороны конфликта, например, заключаем мировое соглашение между супругами: один из них — наш клиент, другой — нет. И, хотя именно эту ситуацию профессиональные кодексы не описывают, тем не менее, я не позволю себе работать против того человека, чьи тайны узнал в связи со своей профессиональной деятельностью. В прошлом году, например, пришёл второй муж женщины, развод первого мужа с которой я вёл (в качестве представителя первого мужа, и, помнится, дело мы закончили миром). Я отказался вести дело, поскольку, в сущности, я буду использовать те знания об ответчике, которые она сама, воспринимая меня как посредника на переговорах, и рассказала. Нехорошо. Прямо не запрещено, но не стоит ввязываться.
Про адвокатов и медиков — понятно. А психологи?
Вот — свежий пример. Психолог, по устному соглашению и отца, и матери, работает на примирение бывших супругов в споре вокруг ребенка. Разумеется, уверяет, что всё, для чего она это делает — чтобы наладить климат отношений. Разумеется (хотя, наверное, письменно не фиксируется), что эта тётя будет соблюдать определенные правила по сохранению в тайне всего того, что она узнает в процессе.
Она бывает у супругов дома, общается с ними, с ребёнком, с родственниками, в общем, входит в семью как одного, так и другого. Ей рассказывают какие-то соображения, переживания, чаяния, планы. Психолог бывает в доме отца, где играет с ребенком, общается с отцом, и, в общем, получает откровенные сведения и о личной жизни отца, и имеет возможность почти неограниченно общаться с ребенком.
Миссия, увы, успехом не увенчалась: мать и отец ни о чем не договорились. Проходит два месяца, дело оказывается в суде.
И что мы видим? Первыми же листами после искового заявления идет на 15 страницах труд этого психолога, в котором тот, ни на секунду не сомневаясь, излагает (с большим креном в сторону матери) все тайны и наблюдения, которые сделала, будучи в доме у отца. Передаёт его слова, описывает (очень предвзято) взаимоотношения между отцом и ребенком и так далее. Жёстко и хлёстко, и, главное, от этого совершенно невозможно защититься!
То есть, эта тётя (сейчас получу ответ из одного государственного органа, с подтверждением моих подозрений — и фамилию опубликую, вместе с продолжением рассказа, а пока пусть будет, скажем, «тётя Лина»), маскируясь под личину психолога просто проникла и в душу, и в дом к человеку, а потом — просто продала те знания, которые получила как специалист, как врачеватель, чёрт подери, душ, в противопроложный лагерь.
То есть, дорогие граждане, в сущности, госпожа «Лина» просто гробит на корню всю семейную психотерапию при разводе. Как можно доверять психологу, если он завтра пойдёт и тебя продаст за 30 или сколько-нибудь «сребреников».
Поэтому, простите, но лучше «угробить» карьеру такого вот «психолога», специалиста, как она подписывается, «высшей категории», чем всю психологию разом, всё доверие, которое есть к психологам. Робкое, надо сказать, доверие.
А доверие это убивают какими только можно способами. Хотя бы, вот, вспомним, что всех усыновителей в Московской области долгое время «направляли в Малаховку», в какое-то областное учреждение, где с ними «работали психологи». Результатом было какое-то «заключение», которое нужно было обязательно отнести в опеку, а потом вам на основании этого заключения и откажут в передаче детей.
Иезуитство заключалось в том, что это самое «заключение» вы несли в орган опеки как-будто добровольно. Однако, если его всё-таки не приносили, орган опеки писал письмо в эту «Малаховку» — и те присылали всё равно.
От обследования этого можно было отказаться, да. Но если вы на него пошли, то, типа, «сами виноваты»? Сами виноваты в том, что изливали там душу, надеясь на объективный взгляд и помощь, а в ответ получили негативные последствия?
Так и здесь. Мужчина доверился специалисту, рассчитывая, что получит действительно разрешение ситуации, а получил — обманом собранные доказательства в иске против себя же. Тоже скажем «сам виноват»? Надо было посылать психолога сразу?
Самое отвратительное, что специалист-психолог «тётя Лина» — известный в своей области специалист-психолог, и лет женщине уже за 50, и опыт, наверное, «зашкаливает» — и, вот, продает чужие тайны, предает доверие, словно глупая выпускница психфака, решившая подработать, подмахнув «психологическое заключение».
Всё равно её не ждет по этому поводу никаких негативных последствий. Даже не пожурят коллеги. Нет же никакого «кодекса» или профессионального сообщества, которое может слово сказать… Даже не пожурят.
