Вообще, по «моим», «детским» категориям дел, свидетельские показания — наиболее распространенный и важный вид доказательств. Ну, кто ещё может и как доказать, что ответчик по иску о лишении родительских прав, например, не занимался ребенком. А тем более, если всё-таки занимался — то как занимался.
Свидетельские показания — один из видов доказательств, не «лучше» и не «хуже» других. Такое же, как и все остальные справки или какие другие бумажки. Такое же доказательство. И относиться надо к нему с должным пиитетом: не игнорировать показания других свидетелей, рассчитывать на показания «своих». Но, увы, есть много мифов, связанных со свидетельскими показаниями в гражданском (в уголовном процессе — свои тараканы). Постараемся их развеять.
Почему-то многие уверены, что, например, бабушки-дедушки, мамы-папы, сёстры-мужья-племянники, одним словом — родственники не могут быть свидетелями. Не знаю, откуда родился этот миф. Могут. Любой человек может. И любой человек должен говорить правду, будь он чьей-то бабушкой или племянником. Другой вопрос — близкие родственники (родители, дедушки-бабушки, дети-внуки, родные сёстры-братья) могут отказаться свидетельствовать против родных. Могут отказаться, не обязаны, но всё-таки вправе. Третий вопрос — суд, разумеется, оценивает показания родственников через призму их, родственников, отношения к происходящему. И, конечно, «поделит на восемь» красочные показания тёщи про зятя, скажем. И наоборот. Но выслушает — и услышит. Так что родственники — такие же свидетели, как и все.
Очень распространена куча мифов про враньё в суде. Врут? Врут. Безнаказанно? По-всякому. Далеко не всегда враньё вскрывается прямо так уж ясно в суде, но судья, как правило, чувствует и — согласно своему внутреннему убеждению — оценивает, что делать с этими показаниями. Только, бога ради, не кидайтесь сразу кричать «врёт-врёт!», лучше приведите доказательства обратного. Хотя бы — своими объяснениями, спокойными и взвешенными. Врать в суде нельзя. Мне пока за мою практику не встретилось пока ни одного дела, где я бы мог (с чистой совестью — если это тут применимо) одобрить враньё доверителя, или хотя бы спрогнозировать, что позиция лжи в каком-то случае лучше, чем позиция правдивого разбора ситуации. Как правило, правильно и честно рассказанная история — гораздо лучше воздействует на суд, чем любое, пусть даже очень отрепетированное враньё. Вы думаете, его из-под мантии судьи не видно? Вам — видно, а судье — нет? Вы правда так думаете?
Многие думают, что количество свидетелей имеет значение для суда, и что чем больше, тем лучше. Нет, не совсем так. Конечно, если с противоположной стороны и сосед, и знакомый, и мама, и троюродный брат, и учительница из школы, а с вашей стороны — только один ваш муж, робко повторяющий слово-в-слово ваши показания, то я бы начинал переживать. Но, как правило, соотношение шесть на восемь с любой стороны — не имеет никакого значения. Два у вас свидетеля — или двадцать два, важно что они говорят, и как говорят. Часто пятнадцать «свидетелей» не могут «пересилить» одних спокойных (и даже «усталых») показаний, например, свекра. Пятнадцати суд не поверил, а старому мужику, который тремя фразами «убил» показания всех этих визжащих «подружек невесты» — поверил. И решение — вынес.
Свидетели — это люди, и далеко не все из них понимают, что от них ждут в этом процессе. Иногда от свидетеля требуется ровно две фразы: ответчика я не видел никогда в жизни, хотя живу в этой квартире 12 лет. Всё. Больше ничего не надо. Важно вовремя замолчать, не продолжая рассказывать то, что к делу уже не относится, но сильно портит впечатление и мешает судье.
Огромная мифология посвящена проблеме задавания вопросов в суде, в частности, вопросов свидетелям. Поверьте, это — отдельная профессия, это не так просто, как кажется. Но кажется, что сейчас я задам длинный и подробный вопрос — и на него получу нужный мне ответ. «Скажите, Антон, когда у Насти болели ушки, и ответчик в это время был в Краснодаре, или в Анапе, а его мать даже не позвонила, не предложила, хотя знали, что я в больнице, а моя мама — инвалид?» Я не шучу — вот, ровно такой вопрос. Что прикажете отвечать? Что хотел получить задающий вопрос в ответ на него? Не пытайтесь повторить, не надейтесь, что вы просто так, с разбега, сможете получить в ответ от «чужого» свидетеля нужный вам пассаж. Например, на приведённый выше вопрос ваш покорный слуга (представитель противоположной стороны) ответил коротко: «Да». Ровно так в протокол и записали.
Чтобы вызвать свидетеля в суд надо знать его фамилию, имя, отчество, и адрес, эти сведения потребуются, чтобы суд мог его допросить. Без этого — никак. Кроме того, надо пояснить суду, что именно расскажет этот свидетель, какие обстоятельства, только имеющие значение для дела, для заявленного вами иска, может подтвердить (или опровергнуть) этот человек.
Имейте в виду, что хотя закон предусматривает, что вызвать можно, в принципе, любого. Но что вам смысла вызывать брата вашего процессуального противника, вы уверены, что он, даже если явится, даст показания такие, какие вам надо? Вы думаете, например, сотрудница органа опеки будет говорить правду, как было, а не так, как надо её начальнице, а то и просто «не помнить»? Вызывайте только «своих» свидетелей, тех, кого вы смогли сами уговорить прийти. Не рассчитывайте, что вызванный судом свидетель (а суды ещё и уклоняются от вызова каких-то посторонних людей), помимо его воли, будет свидетельствовать в вашу пользу? Да ну.
Последнее, и главное. Судебный процесс — это сложная система человеческих отношений, момент, когда решается вопрос, важный для вашей жизни, момент, когда много зависит от «верю — не верю» судьи. В этот момент печатное слово сильнее непечатного в несколько раз: и показания свидетеля легко могут быть опровергнуты простым куском бумаги А4 с печатью и подписью. Не рассчитывайте только на показания свидетелей, собирайте и другие доказательства.
Ну, а если нет — значит нет. Значит, пусть приходят ваши друзья, знакомые, коллеги, родственники — все, кто может сообщить что-то важное для вашего дела. Свидетелями будут.
