В том или ином виде тайна усыновления существует во всех странах мира, даже в тех, в которых эту тайну принято подчёркнуто не скрывать.
Например, в США в ряде штатов установлен возраст, по достижении которого, сотрудник социальной службы должен проверить (чаще всего, прямо задать вопрос), знает ли ребёнок о том, что является усыновлённым, и знает ли о своём происхождении. Это считается защитой прав ребёнка. Потому, что каждый человек вправе знать, откуда он произошёл, и это право гораздо более «сильное», чем право замещающих родителей делать вид перед ребёнком, или перед родственниками, или перед всем миром, что родители они «настоящие» (как будто сам факт рождения автоматически не делает человека «настоящим», или любовь к детям — не главное родительское свойство), прикрывая страхи быть «разоблачёнными». Считается, что правда — важнее каких бы то ни было страхов.
В Семейном кодексе также установлено право ребёнка «знать своих родителей» (ст. 54), однако дальше, много статей спустя, есть всё-таки статья про тайну усыновления, нивелирующую это право (ст. 139).
Моя позиция по этому вопросу однозначна: тайна усыновления — такая же персональная тайна личной жизни, как и любая другая. И эта тайна должна охраняться не более и не менее, чем другие персональные данные. И уж точно есть человек, от которого эту тайну таить нельзя — сам ребёнок.
Тем не менее, соответствующая статья семейного кодекса (и статья в Законе «Об актах гражданского состояния») действует, и тайна усыновления сохраняется свято, и в первую очередь, от ребёнка. Есть ответственность за разглашение тайны усыновления и в уголовном кодексе (ст. 155 УК РФ). При этом дела такого рода единичны, и вовсе не потому, что «разглашения» — редкость. Просто никто не считает нужным связываться с воспитательницей детского сада или медсестрой, да и ущерб от такого разглашения, как правило, нулевой (подчеркну: если к тайне усыновления родители не относятся как к святому, конечно).
Но чаще с тайной усыновления возникают не проблемы её охраны, а проблемы её преодоления.
Я писал об этом случае (правда, как это принято, вскользь и неконкретно, чтоб ничьи персональные данные не были разглашены) три года назад. Теперь он дошёл до Конституционного суда.
Конституционный суд принял Постановление (от 16 июня 2015 года № 15-П), в котором установил, что потомки усыновлённого (но не он сам!) могут получить информацию о происхождении своего родителя.
Это, конечно, совершенно удручающее решение. С одной стороны, Конституционный суд пояснил, что тайна усыновления — не абсолют. С другой — обставил дело таким образом, что даже пожилой человек, даже после смерти своих родителей (усыновителей), не сможет получить никакой информации о том, кто были те люди, от которых он произошёл.
Совершенно очевидно, что в таком виде тайна усыновления — вредна. К сожалению, в этом направлении пока сделан только краткий шаг. Но хоть так.
Во всяком случае, как указано в Национальной стратегии действий в интересах детей (она разработана до 2017 года, и время ещё есть), Россию неизбежно ждёт отказ от тайны усыновления и переход к открытому усыновлению, как это сегодня принято в большинстве стран мира.
Это, разумеется, не приведёт к тому, что на столбах будут вывешивать объявления об усыновлении — персональные данные по-прежнему будут охраняться законом — но позволит усыновителям, и, прежде всего, усыновлённым жить по-настоящему, по-правде, без тайн.
Антон Жаров, адвокат, руководитель Команды адвоката Жарова
