А. А. Жаров, адвокат, специалист по семейному праву
В течение ряда лет в юридической науке превалирует точка зрения на институт лишения родительских прав как на исключительно меру родительской ответственности. Это мнение подтверждается не только богатой судебной практикой, но и постановлениями Верховного суда как по отдельным делам, так и Постановлением Пленума Верховного суда.
Подобное отношение к лишению родительских прав было прочно закреплено ещё в советское время и происходило, по-видимому из очевидного постулата: каждый родитель опасается лишиться своего дитя. Как показывает практика, в реальной жизни постулаты данные нам природой, работают не всегда.
Уже в советское время отмечался значительный рост так называемых «социальных сирот» — детей, по сути осиротевших при живых родителях (оставшихся без родительского попечения). Надо признать, что в Российской Федерации данной проблеме не было предложено какого-то эффективного решения, детей, оставшихся без попечения родителей по-прежнему не менее 100 тысяч человек.
Одной из причин, по которым дети считаются оставшимися без попечения родителей называют лишение их родителей родительских прав. Полагаю, что лишение родительских прав не возникает само по себе, а всегда является следствием утраты родительского попечения над детьми. Основания для лишения родительских прав перечислены в ст. 69 Семейного кодекса Российской Федерации (далее – СК РФ), и их анализ не позволяет говорить о том, что родители, не переставшие оказывать детям необходимую заботу о здоровье, образовании, защите их законных прав и интересов и т.п. – всего того, что можно назвать родительским попечением, родительскими обязанностями могут быть лишены родительских прав в принципе.
Абзац второй указанной статьи прямо говорит о том, что основанием для лишения родительских прав является неисполнение родительских обязанностей. По сути, и остальные абзацы указанной статьи описывают те или иные варианты неисполнения родительских обязанностей.
Заболевание алкоголизмом или наркоманией не позволяет больному в полной мере отвечать за свои поступки в течение всего времени. Разумеется, такой человек не в состоянии обеспечить круглосуточную и круглогодичную заботу о собственном ребёнке. Не надо пояснять, что в период лишения наркотика или выпивки, больной не только не в состоянии думать о чем-либо ещё, кроме поиска дурмана, но и может нанести вред окружающим, включая даже самых близких людей.
Если родитель не забирает своего ребёнка из какого-либо учреждения это, очевидно, частный случай уклонения родителя от исполнения родительских обязанностей как по содержанию ребёнка, так и по его личному воспитанию, заботе о его здоровье, защите его прав и законных интересов.
Так же следует расценивать и раздельное проживание с ребёнком родителя, не имеющего к этому серьёзных причин. В числе подобных причин можно назвать, пожалуй, только серьёзное заболевание (туберкулёз, например, или психическое заболевание), угрожающее непосредственно ребёнку. В таких случаях не может идти речь о лишении родительских прав, но в ряде случаев (психическое заболевание) может быть рассмотрен вопрос об ограничении родительских прав (ст. 73 СК РФ)
Раздельное же проживание с ребенком родителя, находящегося в другой местности на заработках, в связи с командировкой, на длительном лечении – также не позволяет ставить вопрос о лишении родительских прав. Однако, в этом случае необходимо учитывать право родителя (а в подобном случае, полагаем, что и обязанность) назначить ребёнку опекуна или попечителя (ст. 13 ФЗ «Об опеке и попечительстве» для непосредственной защиты его прав и интересов, а также для заботы о его здоровье, непосредственного воспитания и исполнения иных родительских обязанностей.
Как установлено в Постановлении Пленума Верховного суда Российской Федерации от 27.05.1998 № 10 «О применении судами законодательства при разрешении споров, связанных с воспитанием детей», лишение родительских прав является «крайней мерой», когда все иные меры, предпринятые для сохранения у ребёнка родительского попечения оказались безрезультатными.
На практике данное требование трактуется как безусловная обязанность истца (а, как правило, требования о лишении родительских прав выдвигаются органами опеки и попечительства) предпринять какие-либо меры для восстановления родительского попечения. Как правило, под ними понимают привлечение родителей, не исполняющих родительские обязанности, к ответственности в административном порядке (ст. 5.35 КоАП РФ), попытки «проработать» родителей на Комиссии по делам несовершеннолетних, и прочие меры, свидетельствующие о привлечении родителей к какой-либо ответственности за неисполнение родительских обязанностей. Часто данное требование является формальным. Да и что иное можно требовать от органа опеки и попечительства?
В прессе, да и среди специалистов раздаются требования к органам опеки «сохранять семью», делать всё, чтобы родители не были лишены родительских прав, не дошло до этой «крайней меры». Полагаю, что данное требование во-первых, имеет неверного адресата, а, во-вторых, в отсутствие конкретизации приводит, с одной стороны, к полной безнаказанности и безответственности родителей, не исполняющих надлежащим образом родительские обязанности, с другой – к увеличению (иногда до бесконечности) того времени, когда ребёнок уже лишившийся родительского попечения, вынужден ожидать решения своей судьбы, пока все органы и организации выполнят все, порой, ритуальные действия, демонстрирующие «восстановление семьи».
Семью надо восстанавливать, когда есть, что восстанавливать.
Многолетнее отсутствие одного из родителей рядом с ребенком, само по себе, уже свидетельствует об уклонении этого родителя от исполнения родительских обязанностей. Что это — как не уклонение.
Полагаю ошибочным и неверным толкование нормы ст. 69 СК РФ, как обуславливающей возможность лишения родительских прав того или иного лица его виновным поведением. Строго говоря, даже из системного толкования норм семейного законодательства это не следует, что поведение родителя, вызвавшее уклонение его от исполнения родительских обязанностей непременно должно быть виновным (выражаться в волевом противоправном действии или бездействии).
Но даже если и принять, как исходное, требование о необходимости “виновности” поведения родителя при уклонении от исполнения родительских обязанностей (хотя, само по себе, слово “уклонение” вполне объясняет происходящее), само по себе игнорирование самого факта существования ребенка на протяжении сколько-нибудь длительного времени уже является виновным.
Так, ст. 63 СК РФ устанавливает обязанность (наряду с правом) родителей воспитывать своих детей, обязанность заботиться об их здоровье, развитии, получении образования. Автор не может себе представить, как родитель, отсутствовавший на протяжении 3,5 лет (например) исполнял эти свои обязанности.
По нашему мнению, бремя доказывать уважительность причин, приведших к тому, что один из родителей длительное время не исполнял свои родительские обязанности, лежит на самом этом родителе. Действительно, как истец (например, мать ребенка) может знать, по каким именно причинам отец ребенка длительное время не звонил, не приходил к ребенку, не поздравлял его с праздниками, не интересовался его здоровьем и учёбой, если связь между родителями была утеряна много лет назад?
Приходится не раз и не два слышать в залах судебных заседаний требования, то от прокуроров, то от представителей органов опеки, то даже от судей, о том, что истец (как правило, мать ребенка) чуть ли не обязана разыскивать и заставлять отца ребенка общаться, участвовать в жизни ребенка. Данное требование никак не основано на законе.
Статья 7 Семейного кодекса устанавливает, что граждане самостоятельно распоряжаются своими правами в области семейного законодательства. Вот один из родителей ими и распоряжается: воспитывает ребенка, как считает нужным. Распоряжается своими правами и другой родитель: перестает их реализовывать.
Нет никакой законной основы для того, чтобы один из родителей каким-либо образом принуждал другого к исполнению родительских обязанностей, нет ни такого права, ни, тем более, такой обязанности.
Распространенная точка зрения (нашедшая закрепление в Постановлении Пленума Верховного суда, в частности) состоит в том, что лишение родительских прав является “крайней мерой”, и кем-то (в том числе судом!) должны быть приняты меры для изменения поведения родителя. Однако, данная точка зрения также не имеет законного обоснования.
Действующее законодательство не содержит такого требования.
Достаточно часто, особенно в последнее время, при применении закона встречаются трудности в понимании абзаца второго ст. 69 СК РФ. Указание, что основанием для лишения родительских прав является “уклонение от исполнения родительских обязанностей, в том числе злостное уклонение от уплаты алиментов” толкуется некоторыми правоприменителями в том смысле, что обязательным и непременным основанием для применения данной нормы является злостное уклонение от уплаты алиментов. Иными словами, если родитель хоть как-то платит алименты (то есть, хотя бы уклоняется не “злостно” от их уплаты), то лишить его родительских прав невозможно, какими бы иными родительскими обязанностями он не пренебрегал.
Подобное правоприменение приводит к тому, что уплатив, например, 500 рублей раз в полгода, уклоняющийся от родительских обязанностей родитель получает “индульгенцию” на неисполнение никаких своих обязанностей.
Разумеется, такое толкование ошибочно. По правилам русского языка, выражение “в том числе” не указывает на обязательность присутствия далее изложенного элемента в конструкции, а лишь указывает на возможность такого присутствия. Например выражение “провоз крупногабаритного спортинвентаря, в том числе, лыж” не означает, что при провозе, например, доски для виндсерфинга (без лыж) данная норма не будет применима. Или цитата из ст. 56 СК РФ: “При нарушении прав и законных интересов ребенка, в том числе при невыполнении или при ненадлежащем выполнении родителями (одним из них) обязанностей по воспитанию, образованию ребенка либо при злоупотреблении родительскими правами, ребенок вправе самостоятельно обращаться за их защитой в орган опеки и попечительства, а по достижении возраста четырнадцати лет в суд.” Разумеется, ребенок вправе защищать самостоятельно не только перечисленные права, но и вообще, все свои права.
Юридическая техника нормативных актов в России, увы, не на высоте, и именно такая формулировка указанной нормы вызывает некоторое недоумение. По нашему менинию, стоило бы вообще уклонение от уплаты алиментов выделить в отдельный абзац, как самый “простой” состав оснований для лишения родительских прав.
Для лишения родительских прав достаточно уклонения родителя от исполнения любых родительских обязанностей, и, теоретически, в любой степени.
Однако, исходя из общих начал семейного законодательства (в частности, пункта 4 ст. 1 СК РФ), лишение родительских прав применяется в целях защиты прав и законных интересов других лиц. Собственно, ничем иным, исходя из этой нормы, оно, лишение, и не может быть обусловлено.
Таким образом, отношение к институту лишения родительских прав исключительно, как институту родительской ответственности не вполне верно.
В первую очередь, по нашему мнению, лишение родительских прав — это защита прав и законных интересов ребенка.
Действительно, в отношении ребенка родитель обладает огромным набором прав, по сути, родитель определяет судьбу ребенка, то, каким именно человеком, какой личностью вырастет дочь или сын. Не говоря уже об иных правах, основанных на родстве, например, право на получение содержание от совершеннолетнего ребенка (ст. 87 СК РФ).
Родительские права возникают в силу происхождения ребенка (глава 10 СК РФ). Однако, они не являются абсолютными. СК РФ (п. 2 ст. 7) устанавливает, что защищаются лишь те права, которые осуществляются не противореча с назначением этих прав.
Статья 9 Конвенции о правах Ребенка устанавливает, что государство в праве “разлучить” (в терминах Конвенции) ребенка с одним из родителей, если тот “не заботится” о ребенке. При этом Конвенция многогратно устанавливает, что во всех случаях речь должна идти о “наилучшем обеспечении интересов ребенка” и презюмирует, по сути, приоритет интересов ребенка над интересами взрослых (приоритет особых интересов ребенка устанавливает и Женевская декларация прав человека (1924) и Декларация прав ребенка (1959).
Оценивая данные международные акты в совокупности, автор приходит к выводу о том, что никакие действия или бездействия родителителей не могут противоречить интересам (а в терминах конвенции ещё более узко — “наилучшим интересам”) ребенка. И, поскольку эти интересы нарушаются, постольку возможно ограничение родителя в его правах (в том числе, и лишение его родительских прав).
Современное состояние института семьи, характеризуемое увеличением числа разводов, а также повторных браков, распространенным “одиноким” родительством, требует и более внимательного рассмотрения вопроса об институте лишения родительских прав.
Адекватное 50-м годам прошлого века отношение к лишению родительских прав как к мере ответственности родителя уже не отвечает требованиям сегодняшней жизни.
Почти невероятной была в прошлом веке ситуация, когда ребенок, в силу ряда обстоятельств, становился собственником значительного состояния, например. Или обладателем значительного объёма авторских прав. Сегодня такие ситуации возникают.
Почти не применялась в прошлом норма об обязанности содержания совершеннолетними детьми своих нуждающихся родителей. Сегодня автор может привести ряд примеров, когда за содержанием обращается родитель до совершеннолетия ребенка почти не принимавший участия в его судьбе.
Наконец, увеличение объёма усыновления в нашей стране высветило проблему юридической “закрепленности” детей, находящихся в детских учреждениях и являющихся оставшимися без попечения родителей: часть из них не может быть усыновлена в силу того, что их родители, не принимающие никакого участия в их воспитании, не лишены родительских прав.
“Мать-одиночка” “образца” середины прошлого века и сегодняшняя воспитывающая ребенка в одиночку женщина — это разные люди. Если ранее взыскание алиментов с отца ребенка было не только насущной жизненной необходимостью, но и было (относительно) несложным в условиях монополии госсектора экономики, то сегодня этот процесс много сложнее, да и не так уж и необходим одинокой женщине. Не секрет, что “официальные” зарплаты невелики, и добавление 3-4 тысяч на ребенка “деловой” москвичке, например, совершенно не нужно, если ещё и учесть определенные усилия для получения этой великой суммы.
Поэтому лишение родительских прав сегодня это, как правило, уже не реакция на злостную неуплату алиментов опустившимся алкоголиком, а решение вопроса “свободы” ребенка от необходимости учитывать мнение родителя, который в жизни ребенка не участвует вовсе.
В практике автора, основной мотив, с которым обращаются матери (и одиноко воспитывающие детей отцы — ситуация, почти нереальная в прошлом веке, откуда “родом” во многом ставший “наследником” КоБС РСФСР Семейный кодекс РФ) с исками о лишении родительских прав второго родителя — желание избежать необходимости получать от второго родителя “разрешение” на выезд ребенка за рубеж. Вторая по частоте причина — желание обезопасить ребенка о “появления блудного родителя” в дальнейшем, в том числе от требований о содержании к совершеннолетнему уже ребенку.
Шенгенское соглашение (ни один из входящих в это понятие документов) не устанавливает непременного требование на наличие согласия, разрешения, иного документа от второго родителя. Однако, ряд стран Шенгенской зоны, в первую очередь, Германия, требуют такого разрешения от обоих родителей. Причем автору известны случаи, когда такое требование заявлялось и в отношении родителя, лишенного родительских прав.
Российские граждане, разумеется, не имеют никакой возможности для влияния на правоприменительную практику стран ЕС. Тем не менее, наличие такого требования напрямую затрагивает права ребенка. И родитель, непосредственно воспитывающий ребенка, стремиться такое ограничение в жизни ребенка снять. И речь идет не только о поездках с целью отдыха, но и на лечение и для получения образования…
При этом нет никакого механизма обязать второго родителя такое согласие выдать (в том числе даже и в судебном порядке).
Значительной объем лишения родительских прав занимают случаи лишения родительских прав родителей детей, оставшихся без попечения родителей и находящихся не только в организациях для детей, оставшихся без попечения родителей, но и в семьях опекунов (попечителей).
Автор уже обращался к вопросу необходимости лишения родительских прав таких родителей и точка зрения не изменилась: те, кто детей не воспитывает, не проявляет о них заботы не вправе принимать решения, касающиеся судьбы детей.
Собственно, это и есть общее место всех случаев лишения родительских прав. Родитель, который фактически не занимается ребенком, не участвует в его развитии, воспитании, определении его судьбы, не осведомленный, в этой связи, со всеми особенностями развития, здоровья, потребностями ребенка, не должен иметь возможности влиять (обязывать или, напротив, ограничивать) на развитие ребенка, в том числе, хотя бы и в части, определять его судьбу.
Суды, исходя из практики автора, в последнее время чаще стали занимать достаточно ответственную позицию по вопросу лишения родительских прав. Среди судей устанавливается понимание того, что лишение родительских прав, всё-таки, по своей правовой природе является не столько мерой ответственности родителей, сколько мерой, направленной на защиту прав ребенка, на наилучшее обеспечение его интересов.
В связи с вышеизложенным, назрела необходимость изменения как норм, обуславливающих лишение родительских прав, так и регулирующих вопросы их восстановления.
О конкретных предложениях автор предпочитает высказаться в отдельной статье.