Суррогат суррогатного материнства

Тут много пишут про «банкиршу», которая «отбирает ребёнка у матери»… Пишут, конечно, феерическую чушь. Но есть повод поговорить про суррогатное материнство вообще. Что и сделаю.

Суррогатное материнство, если говорить совсем упрощённо, это услуги по вынашиванию плода, принадлежащего другой женщине. Именно услуги предоставления своего тела на 9 месяцев (а реально — несколько больший срок) для использования его как окружающей среды для взращивания эмбриона до состояния младенца.

Лично мне не очень нравится вся эта новая технология производства людей, мне как-то более по душе путь, проверенный за миллионы лет — полового размножения, но прогресс неостановим, и нам придётся смириться с этим: суррогатное материнство есть. И дети, появившиеся на свет так — спасибо эволюции, переложившей основную часть взращивания из яйцеклетки взрослой личности на период после утробы матери — ничем не отличаются от других людей.

Если такая штука есть — есть и споры о её применении. Разумеется, первейший спор возникает между теми, кто получает услугу суррогатного материнства (супругами, одиноким родителем) и той, которая «носит под сердцем» дитя в течение долгих месяцев. За эти девять месяцев может многое произойти. В том числе и то, что вынашивающая чужой плод женщина воспримет его своим настолько, что не сможет его отдать.

Этот вопрос был отрегулирован в законодательстве первым. Когда про суррогатное материнство не было известно ещё почти ничего, в Семейном кодексе уже была статья о том, что при применении суррогатного материнства, та женщина, которая выносила ребёнка, может потребовать записать себя матерью (вернее даже, «не дать согласие» на запись родителями тех, кто у неё услуги по вынашиванию заказал). Законодатель — и здесь мы, пожалуй, с ним согласимся полностью — считает, что за месяцы пребывания в утробе, плод (младенец, ребёнок…) так сближаются между собой, что разрыв этой связи может быть настолько болезненным, что никакие договоры об услугах уже не будут иметь значение. Спорить тут не о чем. Законодатель позволяет суррогатной матери не давать согласие на запись «заказчиков» родителями, выношенного (и рождённого) ею ребёнка.

Эмоции матери—«заказчицы», увы, никто не учитывает. А они тоже могут быть весьма и весьма значительными. И чувства — крепкими. Но поскольку измерителя силы чувства пока не изобрели — довольствуемся таким упрощением: та мать, что выносила — первая.

Но после того, как ребёнка выносили и родили, но «заказчику» не отдали, встаёт вопрос о том, считать ли договор о суррогатном материнстве исполненным? Наверное, не вполне. Если вы строили-строили дом, а потом решили, что лучше будете жить в нём сами, и заказчику не отдали — вопросов, кто кому должен, наверное, нет. Надо вернуть всё полученное (или не всё, тут уже от договора зависит).

Но, в целом, я думаю, что ответственность за ребёнка должна лежать на родителях (и, если суррогатная мама решила мамой быть — финансовые вопросы она может предъявлять только себе). А ответственность по договору — на совершеннолетнем и дееспособном гражданине, его подписавшем.

Так что ребёнка, конечно, суррогатная мать забрать себе может. Но и деньги, полученные по сделке (а может, и другие расходы, в которые вошёл заказчик в связи с этим договором) — надо вернуть.

В договоре о суррогатном материнстве может быть прописано и другое, например, что суррогатная мать возвращает в этом случае не все деньги, а только часть, или не возмещает расходы вовсе — но это всё должно быть в договоре.

Возвращаясь к началу истории. Я не читал решения суда, не слушал и не видел доказательства сторон, но то, что протекло в прессу, тем не менее, даёт повод для размышления.

Во-первых, мне всё происходящее кажется заказанной кампанией против этой «банкирши». У меня в этом, скажу больше, никакого сомнения нет

Во-вторых, никто не цитирует решения суда, не публикует его (пусть и с замазанными персональными данными). Почему это не делает «банкирша» — понятно, вы на её месте тоже бы не публиковали. Но отчаявшаяся мать, которая ограничивается лишь витьеватыми пояснениями адвоката?

Не удержусь от цитаты:«Заключения договора о суррогатном материнстве, мы доподлинно знаем, что такого договора между моей доверительницей и истицей, и любым лицом, представляющим ее интересы, на сегодняшний день не заключалось. И на тот момент, когда он якобы заключался, он тоже не заключался», — рассказал адвокат Ренат Курбанов.

Так, именно так,  люди и отвечают на прямой вопрос: договор есть?

В-третьих. Если бы было всё простенько: сурмама пошла и записала в ЗАГСе ребёнка на себя, а мама-«заказчица» нарезала круги вокруг, требуя отдать ребёнка — было бы и простое решение. Спор шёл бы о деньгах, а это уже не столь волнующе, не так ли? Наверное, всё было как-то по-другому. Подозреваю, что в ЗАГСе мамой записана всё-таки «банкирша».

Для того, чтобы при суррогатном материнстве записать матерью маму-«заказчицу», в ЗАГС достаточно предоставить два документа: медицинское свидетельство о рождении и документ, выданный медицинской организацией и подтверждающий факт получения согласия женщины, родившей ребёнка, на запись «заказчиков» родителями ребёнка. (Этот добровольный отказ от родительских прав — гораздо сильнее лишения родительских прав, он неотменяем.)  Всего вероятнее, эти все документы в ЗАГС и представили. И ЗАГС записал мамой «банкиршу».

И если это так, и в свидетельстве о рождении записана матерью женщина Б., то почему с ребёнком женщина А. ? Думаю, что при таких обстоятельствах любой суд сказал бы простую вещь.

Родительство в отношении ребёнка определяется по тому, кто записан матерью в свидетельстве о рождении. И никак иначе.

Могли бы быть тут злоупотребления? Конечно, могли.

В условиях, когда всё суррогатное материнство описывается в законах Российской Федерации тремя с половиной предложениями, конечно, могли.

Представим себе ситуацию, например. Есть Глаша, которая беременна, но не хочет детей. Есть Капитолина, которая хочет детей, но не может сама. Есть медицинская организация, которая хочет денег и не заботится о репутации.

Капа даёт Глаше миллион. Другой миллион Капа даёт медицинской организации. К нужному моменту медицинская организация, выдаёт документ о том, что было суррматерное материнство, и Глаша согласна, чтобы родителем записали Капу. Глаша отдаёт Капе медицинское свидетельство о рождении. Капа идёт в ЗАГС — и получает свидетельство, где она, Капа — мать.

Всё. Ничего сложного.

Конечно, жизнь интереснее. И могут быть варианты. Например, что Глаше действительно «подсаживали эмбрион», который принесла Капа. Или, например, что Глаша согласия не давала, а медицинская организация его таки дала. Или, ещё какие-то «моменты», в зависимости от обстоятельств, уголовного или эмоционального свойства. Ну и, в конце концов, Глаша может физически не отдавать ребёнка.

Но ключевым остаётся момент регистрации рождения: если Глаша отдала медицинское свидетельство о рождении,  и есть справка из медицинской организации, что Глаша согласна на то, чтобы мамой записали Капу — Глаше не удастся получить ребёнка себе.

Если Глаша согласия не дала, медицинское свидетельство о рождении сама притащила в ЗАГС, записалась матерью — переживать придётся Капе.

Наконец, совершенно непонятно, что делать в этой истории с мужиками. У Глаши может быть муж. Он — что? По идее, он должен быть записан отцом ребёнка. Он может это требовать? Да. Он может против этого возражать. Да. «Вашу маму и там и тут передают…»

А Капин муж (который, по сценарию, и вторую половину генетического набора этому ребёнку передал) — он что? Он папа? Да, и должен платить алименты? Нет, и не может требовать участия в воспитании этого ребёнка, которому он дал свои губы («папины»!), голос, и дурацкую семейную привычку ковыряться в ухе? Или как?

В общем, вопросов по суррогатному материнству настолько много, что пора, ох, как пора, делать по этому поводу хоть какой-нибудь закон.

Возвращаясь к реальному делу «банкирши».  Основным аргументом представители родившей матери считают отсутствие договора о суррогатном материнстве. Как ни парадоксально звучит, его наличие или отсутствие значения правового не имеет. Это — разборки между заказчиком и исполнителем.

Так же не имеет значения генетическая связь между той женщиной, которая записана мамой и ребёнком. Вопрос только о принадлежности эмбриона. Действующие приказы Минздрава позволяют использовать донорскую яйцеклетку и/или донорскую сперму. Причём и от анонимных доноров, и от родственников — как угодно. (В скобочках: рождение посторонней женщиной ребёнка от первых клеток посторонних людей, и потом передача этого ребёнка посторонней же семейной паре… По-моему, проще усыновить, чем вот этот весь огород городить, девять месяцев бегать, а? Полно ж сирот!)

Как это ни было бы странным: важно только согласие матери. Вот это действительно «перепрыгнуть» нельзя. Но в этом деле оно, похоже, всё-таки есть. По крайней мере, никто не кричит, что его не было. А это был бы убойный аргумент, кричали бы.

Так что не надо на «банкиршу», на суд, и на суррогатное материнство организованно бочку катить. Думаю, что эта история, увы, не про любовь.