В Москве больше 125-ти органов опеки и попечительства. Вернее, не так. Ещё месяца три назад в Москве было порядка 125-ти органов опеки и попечительства. Было. Сколько сейчас — догадаться невозможно.
И не скоро их станет возможно посчитать. Почему?
В 2008 году был принят новый закон “Об опеке и попечительстве” и внесены изменения в Семейный кодекс, в ГК, и в ряд других законов в связи с принятием этого судьбоносного документа. В частности, органами опеки и попечительства с этого времени стали являться не органы местного самоуправления, а органы исполнительной власти субъекта федерации. Что это значит?
Раньше, до этого закона, в каждом районе был свой “орган опеки”. Где-то этими полномочиями обладал районный отдел народного образования, или как бы его там ни назвали, где-то в администрации создавали отдельное подразделение, но уровень был — районный. И, разумеется, каждый район по-своему понимал и законодательство, и порядок его применения. Каждый орган опеки, случаем занесенный в районный суд не своего района начинал чувствовать себя не в своей тарелке, поскольку требования даже разных судей различаются, а не то, что привычки разных районных судов. И судьи тоже очень мучились: каждый район предлагал им по-своему смотреть на ситуацию и приносил свои, потом и кровью выстраданные, бумажки.
В Москве полномочия органов опеки и попечительства несли с честью муниципалитеты внутригородских муниципальных образований. Ну, несли и несли.
Надо сказать, что, поскольку местное самоуправление у нас отделено от государственной власти, никакой управы (москвичи, простите за каламбур) на них найти было совершенно невозможно.
Мне хамили, не стесняясь, в муниципалитете Преображенское, потому, что выше руководителя муниципалитета “прыгнуть” было нельзя.
Опеку в муниципалитете Щукино мы “строили” в течение года, и “построили” только через городскую прокуратуру. А воплей и криков я наслушался (и доверитель тоже) — выше крыши.
Опека Лефортово, на которую жаловались все, кому не лень, дожила почти в неизменном (неграмотном и хамоватом) виде до наших дней и только месяц назад (при новом устройстве системы опеки) им “прилетело”, да и то, мне кажется, незначительно.
Ну, и так далее: основная проблема муниципальной опечной вольницы — в том, что пожаловаться ну совершенно некуда и некому. В суд не находишься по каждому делу. Не подавать же, в самом деле, в суд на юриста опеки Преображенское Сачкову, которая просто кричит на тебя, на грани хамства? Этот вопрос должен быть отрегулирован её начальством, а единственное (и непосредственное) её начальство — мягкая и добрая (к подчиненным, во всяком случае) руководитель муниципалитета Фетисова, прерывать её не стремилась… Так и повелось: Сачкова кричит, Фетисова молчит. А нам что делать?
Ну, да ладно, я отвлёкся. Итак, в 2008 году полномочия по опеке и попечительству были “подняты” на уровень субъекта федерации. Ну и что? — А ничего, сказали в Москве.
И полномочия поднятые вверх немедленно спустили на уровень муниципалитетов обратно.
Поскольку именно так (“передали полномочия”) — то над органами опеки (которыми так и остались муниципалитеты в Москве) никакого “начальства” не появилось. И муниципальная вольница продолжилась.
В Московской области, например, поступили по-другому. Там полномочиями по опеке “наградили” Министерство образования Московской области (в письменных документах сокращают до МО МО — оно и есть). В каждой муниципии районного уровня создали где отдел, а где и управление, которые должны были бы заниматься опекой и попечительством. Ну, и занимаются. Вроде. По крайней мере, если не занимаются — можно кому-то (в Красногорск) пожаловаться. Толк — не факт, что будет, но пожаловаться можно. Уже греет душу.
Вернемся в столицу. Система эта (муниципалитеты с “делегированными” полномочиями”) просуществовала до 2013 года, когда вдруг решили, что нужно реформировать местное самоуправление в Москве. Для начала — переименовали мунициалитеты в администрации, потом вдруг резко начали отказываться от переданных полномочий по опеке… И началось.
Скажем, в Замоскворечье — администрация остается наделенной этими самыми полномочиями, а вот в Басманном районе (прошу прощения, теперь опять — муниципальный округ) — полномочия переданы в городскую структуру — Департамент соцзащиты, и теперь опека находится в районном собесе. Где-то (и трудно угадать где) до сих пор ещё муниципалитет… В общем, трудности перевода.
Смысл, при всем при этом — есть. Действительно, не должна быть опека бабушкинская и чертаново-южная, должно быть как-то все на уровне. И теперь (ну, через некоторое время) уровень будет один — городской.
А пока — мучительно исправляю список опек Москвы. И не поспеваю за изменениями.
Но, всё-таки, про опеки. Станет лучше. Почему? Потому, что появился городской орган, отвечающий за все опеки сразу. Например, это неизбежно приведет к тому, что наладится, наконец, унифицированное понимание, должна или нет отвечать Пресненская опека за детей-сирот, которые “приехали” из других регионов в Филатовскую больницу? Или — Замоскворечье — если речь идет о Морозовской. Ну и вообще, порядка должно быть больше.
По крайней мере, те задачи, которые ставит перед опекой и попечительством руководитель ДСЗН Петросян меня лично радуют. Например, поствлена задача, добиться, чтобы в учреждения попадали менее 7% выявляемых детей, оставшихся без попечения родителей. И задача — оставить в каждом округе по одному сиротскому учреждению для каждого возраста (один дом ребенка, один детский дом, одну школу-интернат). Звучит неплохо. Посмотрим, как будут реализовывать.
Оптимизм, осторожный, внушает то, что, например, по жалобам гражданина провели проверку в опеке Лефортово. И нашли…. Ой, други, там вообще безобразие, достойное отдельного поста. В сущности — из документов видно — опека несколько месяцев “мариновала” кандидата в опекуны (и ей ещё врали в доме ребенка — не всегда складно), а когда та всё-таки стала письменно добиваться передачи ей ребенка, к которому она ходила все это время (к Жарову обратилась — вот и стала добиваться, жаль, что не сразу…) — так они нашли мать ребенка и, в квартиру, в которой (по акту другой опеки “условия не созданы” быстр-быстро ребенка отдали.
Лично у меня нет никаких других версий, кроме того, что это своего рода “месть” слишком упорной опекунше. Я не верю в опеку Лефортово, ну ни на грамм не верю, что они это “от чистого сердца”. Там и по датам, и по документам все прекрасно видно.
Теперь их “разгоняют”. И я обязательно добьюсь, что и разгонят. Потому, что лгать не надо. “Подталкивать” человека ко взятке — не надо (а мне не только про Северное Тушино рассказывали о взяточничестве, но и про Лефортово истории появились, ага…). И вообще, человечнее, что ли, надо быть.
Забронзовели. Пора переотливать.
PS: Я поддерживаю на своем сайте актуальный список телефонов и адресов органов опеки Москвы (насколько я могу его актуализировать) — тут.
